Гунны — кочевой народ, вторгшийся в 370-х годах из Азии в Восточную Европу. Существенных оснований для реконструкции исторической географии кочевого населения Степного Крыма и Керченского полуострова в гуннское и постгуннское время немного. Как правило, используется достаточно ограниченный и давно известный набор сведений письменных источников, а также данные археологии, которые увязать с конкретными этническими группами кочевого населения практически невозможно. К числу основных источников по истории гуннских племен относят труды как современников Приска Панийского и Аммиана Марцеллина, так и более поздних – Иордана, Прокопия Кессарийского, Иоанна Малалы.
Первым о гуннах упоминал еще греческий поэт Дионисий Периегет, современник римского императора Адриана (117-138гг.). В его стихотворном «Землеописании» сообщалось о неких уннах, обитавших где-то там, к западу от Каспийского моря… Но через 250 лет эти смутные представления сменились жестокой реальностью. Буквально сокрушая все на своем пути, полчища гуннов прошли все Северное Причерноморье, оказались на Балканах, в Галлии и едва не уничтожили саму Римскую империю. Видавшие виды римляне были так потрясены их напором и мощью, что еще долго из поколения в поколение, из уст в уста передавали тот ужас, который внушили им гунны – «самые страшные из всех своей дикостью». Люди верили в то, что они являлись детьми ведьм, когда-то изгнанных из племени готов. Та же легенда гласит, что отцами гуннов были болотные духи. Подобные слухи, вероятно, связаны с азиатской наружностью кочевников. Ведь племена, которые ранее приходили в Крым, в Восточную и Центральную Европу, имели преимущественно европейские черты лица. В III в. гунны уже обитали в донецких и приволжских степях.
Римский историк Аммиан Марцеллин, открывший для ромеев ужасный облик кочевников-гуннов, так описывает этот народ:
Отличительной чертой являются плотные и крепкие руки и ноги, толстые затылки и отличаются столь чудовищным видом, что они подобны двуногим зверям или уподобить сваям, грубо вытѐсанным при постройке моста. Гунны никогда не прикрываются никакими постройками, питают к ним отвращение, поскольку приравнивают их к гробницам. Они с колыбели приучаются переносить жажду, голод и холод, кочую по горам и лесам. На чужбине они также не входят в жилища, лишь за исключением крайней необходимости. У них даже не считалось безопасным сон под кровлей. Приросшие к своим выносливым, но безобразным на вид лошадям, и, иногда сидя на них по-женски, они исполняют свои обычные дела: ночует и днюет на лошадях, а также едят и пьют, и, пригнувшись к узкой шее своей скотины, погружаются в глубокий и чуткий сон». «их образ пугает своей чернотой, походя не на лицо, а, если можно так сказать, на безобразный комок с дырами вместо глаз. Их свирепая наружность выдает жестокость их духа… Ростом они невелики, но быстры, широки в плечах, ловки в стрельбе из лука и всегда горделиво выпрямлены, благодаря крепости шеи. При человеческом обличье живут они в звериной дикости.
Свидетельства Приска Панийского являются полной противоположностью многочисленным домыслам Аммиана о том, что «гунны» боятся домов, будто проклятых гробниц, и только под открытым небом чувствуют себя уютно. Приск Панийский происходил из состоятельной семьи и был видным римским дипломатом времен императора Маркиана. Именно ему представилась возможность отправиться послом к гуннскому царю Аттиле. Приск из посольства удачно возвратился невредимым, а годы спустя оставил потомками многотомное сочинение, посвященное удивительному народу-пришельцу. Труд до наших дней дошел лишь частично, но описывает образ жизни гуннов следующим образом:
Мы приехали в огромное селение, переправившись через какие-то реки. Говорили, что именно в этом селении находились хоромы Аттилы. Они были более видные, чем в каком-либо месте. Построенные из брѐвен и хорошо выстроганых досок, окружѐнные деревянной оградой, опоясывавшей их для красоты, а не для безопасности. Далее за царскими хоромами виднелись хоромы Оногесия. Но они уже не имели украшений в виде башен, подобно хоромам Аттилы. Внутри ограды находилось множество построек из тѐсаных и выскобленных до прямизны брѐвен, а другие из красиво прилаженных досок, покрытых резьбой.
Уникальными являются сведения Приска о стране гуннов, об их обычаях, языке, культуре и образе жизни. Историк много пишет о гуннской иерархии, об отношениях с покоренными племенами, а также сравнивает гуннское и византийское общество. Приск Панийский оставил самый яркий, списанный с натуры правдивый портрет короля гуннов Аттилы. Приск описывает его как мудрого, грозного правителя, который ведёт активную международную политику. Несмотря на мощь своего государства, он действует осторожно и воздерживается от открытого разрыва отношений с Византией.
До сих пор достоверно не известно, где вообще появились эти кочевые племена. Предполагаемое место их объединения – Центральная Азия. В III–II вв. до н. э. они локализовались на территории Монголии и в Южном Прибайкалье. Есть версии, что название этого народа происходит от китайского «хунну», либо «сюнну». Но вопрос остается дискуссионным. Исходя из антропологических исследований ученые сделали вывод о наличии у кочевников монголоидных черт. В их культуре широко было распространено видоизменение черепа. Для общения использовали язык, который с уверенностью нельзя отнести к какой-либо группе группе. Известные наименования правителей и вовсе имеют германское и даже славянское происхождение, что обусловлено скорее всего происхождением хронистов, писавших о гуннах.
Все античные авторы, кроме страшного вида и дикого образа жизни, подчеркивали необычайную, невиданную и немыслимую жестокость гуннов-завоевателей. Они шли, не останавливаясь ни перед чем, сплошным потоком. На их пути в Северное Причерноморье первыми оказались аланы. Они были частично истреблены, частично покорены. За аланами последовали остготы - «держава Германариха». Вторжение гуннов стало для причерноморских готов настоящей катастрофой. Их государство было разгромлено, так же, впрочем, как и вестготов (с Атанарихом во главе).
Военные успехи гуннов отчасти объясняются их более прогрессивным снаряжением. Именно гунны принесли в Европу новые типы луков и седел. Отличительной особенностью гуннского лука были его большие размеры и асимметричная форма. Стрелы, пущенные из луков новой конструкции, летели быстрее и дальше, чем стрелы, выпущенные из луков старых типов. Благодаря новому луку гунны получили возможность использовать более крупные наконечники стрел, способные пробивать даже самые прочные доспехи.
Еще одним изобретением гуннов была новая конструкция седла. В ту эпоху стремян еще не знали, и поэтому именно от седла зависело, сможет ли всадник удержаться на лошади в пылу сражения. Сарматы использовали мягкое кожаное седло, напоминавшее подушку. Жесткое гуннское седло имело деревянную основу, обтянутую кожей и скрепленную металлическими пластинами. Эти пластины зачастую украшались штампованным или пуансонным (точечным) орнаментом. Луки гуннских седел были высоко подняты. В таком седле всаднику сражаться было легче, чем в плоском кожаном седле «сарматского» типа.
Гунны, по всей видимости, вошли в Крым с севера лишь на рубеже IV-V вв. или в начале V в., а не ранее. Их погребения этого времени локализуются в степной Таврике, а на Боспоре - до Узунларского вала, исключая единичные находки в Керчи. По словам Иордана, кочевавшие по крымским степям гунны назывались альциагирами:
А там и гунны, как плодовитейшая поросль из всех самых сильных племен, закишели надвое разветвившейся свирепостью к народам. Ибо одни из них зовутся альциагирами, другие — савирами, но места их поселений разделены: альциагиры — около Херсона (Херсонеса), куда жадный купец ввозит богатства Азии; летом они бродят по степям, раскидывая свои становища в зависимости от того, куда привлечет их корм для скота; зимой же переходят к Понтийскому морю.
Гунны, видимо, разрушили Феодосию и западную часть Боспора, двигаясь с запада. Остальная часть европейского Боспора от гуннов не пострадала. При гуннской гегемонии в степном Крыму постоянного населения в I пол. V в., по-видимому, не было. Укрепление института наследственной власти у гуннов относится, вероятно, к 20-30-м гг. V в. Возвращение части гуннов в Восточную Европу имело место в 1-й пол. V в. В 430-431 гг. гунны-утигуры возвращаются из Европы в Предкавказье через Боспор. Они «со своим вождем решили вернуться домой, с тем, чтобы в дальнейшем владеть этой страной одним». Утигуры оттеснили альциагиров и прошли в Крым, где их и локализует Прокопий: «Лежащее между Херсоном и Боспором пространство занято гуннами», и «если идти из Боспора в Херсон, то всю область между ними занимают варвары из племени гуннов». Движение утигуров на восток свидетельствует о том, что путь через «устье Меотиды» был им хорошо известен и ранее использован при движении гуннов на запад.
Наибольшего могущества гунны достигли при царе Аттиле. Он начал войну с Римской империей и в нескольких сражениях разгромил римлян и их союзников. Ценой невероятного напряжения сил Западной империи удалось в 451 году н. э. в битве на Каталаунских полях (современная Восточная Франция) остановить гуннов. В 453 году н. э. Аттила умер и его держава распалась. Многие ранее входившие в нее племена вернулись в Северное Причерноморье. Первыми их встретили жители боспорских поселений. Учитывая то, что жизнь на Караларском побережье продолжилась и далее, можно сделать вывод, о том, что с гуннами на восток ушла только часть населения, непосредственно имевшая соприкосновение с ними. Полностью степные пространства Таврики оказались во владении гуннских орд лишь со 2-й пол. V в. Утигуры расположились в Прикубанье, а Таврика становится местом из сезонных выпасов. Прокопий так описывал возвращение в Крым утигуров:
Недалеко от Меотидского болота они встретили так называемых готов-трапезитов. И сначала готы, устроив преграду из своих щитов против наступавших на них гуннов, решились отражать их нападение, полагаясь на свою силу и на крепость своих позиций; они ведь были самыми сильными из всех тамошних варваров. Кроме того, начало устья Меотидского болота, где в то время обосновались готы-трапезиты, образует залив в виде полумесяца, окружая их почти со всех сторон и поэтому дает для наступающих против них один, и при этом не очень широкий путь. Но потом (так как ни гунны не хотели тратить здесь на них время, ни готы никак не могли надеяться с достаточным успехом сопротивляться такой массе врагов) они вступили друг с другом в переговоры, с тем, чтобы соединив свои силы вместе, совершить переход; они решили, что готы поселятся на противоположном материке у самого берега пролива, там где они живут и теперь, и став на дальнейшее время друзьями и союзниками утигуров, будут жить там все время, пользуясь с ними равными и одинаковыми правами.
Ученые по-разному комментируют этот рассказ. Название готов — «трапезиты» — связывают с древним названием горы Чатырдаг — Трапезус, то есть «Столовая гора». Ясно, что готы-трапезиты до возвращения гуннов жили в Крыму. Возможно, именно они оставили Чатырдагский могильник. Залив в виде полумесяца — это Сиваш, следовательно, с гуннами трапезиты встретились в районе Перекопского перешейка. Заключив с гуннами договор, часть готов переселилась на противоположный берег Азовского моря. Поскольку готские могильники Чатырдаг и Ай-Тодор прекратили функционировать в середине V века н. э., некоторые исследователи предполагают, что население, которому они принадлежали, покинуло эти места. Однако часть готов осталась в Крыму — об этом свидетельствуют многочисленные данные источников. Готы и аланы продолжали жить в горах юго-западной части Крыма, в то время как гунны, сохранили за собой степи и Керченский полуостров.
В 1925 году в кургане у деревни Марфовка на Керченском полуострове было открыто гуннское погребение. Так же, как и на Беляусе, захоронение совершено в каменной гробнице предшествующей эпохи. В могиле была похоронена женщина. Погребение сопровождалось драгоценными предметами — орнаментированными зернью и сердоликовыми вставками золотыми диадемой и парой височных подвесок-колтов. Здесь же найдена массивная золотая пряжка, стеклянный сосуд, декорированный каплями синего стекла, металлическое зеркало. Погребение у деревни Марфовка датировано второй половиной V века н. э. Вероятно, погребенная здесь женщина была женой одного из участников походов Аттилы.
В 454 г. в битве при Недао основная масса гуннов была разбита гепидами во главе с Ардарихом, в 463 г. - сарагурами, а в 469 г. - остготами и византийцами. Погибло 30 тысяч гуннов. В 469 г. последний гуннский союз Денгизиха был разбит Анагастом, правителем Фракии. В условиях распада гуннской державы в Крым двинулись из Паннонии и иные утигуры.
Утигуры, обосновавшиеся близ Боспора, по всей видимости, установили над ним военно-политический протекторат, продолжавшийся до конца 520-х гг., когда Византия непосредственно вмешалась в дела на Боспоре, сначала попытавшись крестить вождя утигуров Грода, а после провала этой попытки прямо аннексировала Боспор. Для этого периода характерна надпись КБН 1099, которая в прочтении В.П. Яйленко приобретает значение важнейшего источника по истории гуннов V в. на Боспоре. Эта надпись датируется V веком и происходит из Гермонассы. Она сообщает, что в одной христианской общине, состоят лица с греческими, иранскими и, самое главное, с гуннскими именами. Эти имена соответствуют строю известных ныне гуннских имен. К сотне известных гуннских имен надпись добавляет 14 новых: Оримаг, Салдих, Малдаг, Мидах, Севраг и др. Из надписи ясно следует, что гунны не уничтожили местную позднеантичную цивилизацию, но, напротив, судя по облику их потомков в V в., адаптировались к ней: восприняли греческий язык, религию и местную культовую организацию.
Особенностью гуннской культуры были литые бронзовые котлы. Довольно много таких котлов найдено в погребениях. Они обычно имели воронковидную ножку, тулово цилиндрической формы, горло было отделено от тулова острым круговым ребром, П-образные ручки украшены грибовидными выступами. Некоторые исследователи считают гуннские котлы обычными котлами для варки пищи, другие — ритуальными сосудами, в которых варили мясо жертвенных животных, а грибовидные выступы, венчающие ручки котлов — стилизованными изображениями древа жизни. В Крыму фрагменты подобного котла были найдены на Неаполе скифском.
При раскопках гуннских памятников обнаружено множество своеобразных украшений, выполненных в красно-желтой цветовой гамме. Поверхность золотых изделий разделялась на ячейки, в которых находились камни — альмандины или сердолики, или же вставки из стекла красноватых оттенков. Важным элементом в таких вещах была зернь — орнамент из припаянных к поверхности изделия мельчайших золотых шариков. Это художественное направление получило название «гуннского полихромного стиля». Так оформлялись рукояти мечей и кинжалов, ножны, пряжки, фибулы, колты, диадемы, серьги, детали упряжи. Благодаря гуннам выполненные в этом стиле изделия широко распространились в варварском мире, стали элементом моды. Их находят, в частности, в крымских могильниках алан и готов. Вероятно, для изготовления таких вещей гунны использовали золото, поступавшее к ним из Рима и Византии. Известно, что те откупались от гуннов, выплачивая их вождям огромные суммы в золотых монетах — солидах. Однако в гуннских погребениях монеты не обнаружены. Следовательно, золото переплавляли и использовали для изготовления драгоценных украшений.
К настоящему времени в Крыму исследована дюжина гуннский памятников. Все они — погребальные. Погребение подростка-гунна было совершено в разрушенном античном каменном склепе близ поселения Беляус в северо-западном Крыму. По определению антропологов, его монголоидный череп искусственно деформирован — вероятно, в детстве ребенку особым образом перевязывали голову, чтобы растущий череп приобрел удлиненную форму. У многих народов вытянутая форма головы была признаком знатности и красоты. Под черепом погребенного находилась золотая серьга в виде лунницы, украшенная тремя пастовыми вставками белого и синего цвета, зернью. У пояса обнаружена серебряная пряжка с золотыми инкрустациями. В могиле также найдены золотые обкладки от деревянной фигурки лошади, детали упряжи — серебряные обоймы для ремней, железные удила, зажимы от уздечки, покрытые золотой фольгой и соединенные заклепками с серебряными головками, пряжки, наконечник стрелы, колокольчик и другие вещи. Могила была перекрыта каменными плитами, поверх которых лежали остатки чучела лошади, также перекрытые плитами. Погребение датировано первой половиной V века н. э. Археологические исследования этого и других гуннских погребальных памятников подтверждают данные письменных источников — любовь гуннов к золоту, важную роль коня в их жизни и религиозных представлениях.
Византийские чиновники покровительствовали миссионерам, отправлявшимся из Закавказья в стойбища гуннов. Вероятно, один из них убедил правителя гуннов, кочевавших в прибоспорских степях, Грода принять христианство и стать вассалом империи. В конце 20-х - начале 30-х годов VI века н. э. Грод отправился в Константинополь. Там он крестился, причем сам император Юстиниан I (527-565 года н. э.) стал его крестным отцом. Затем Грод в сопровождении отряда византийских войск отбыл на родину. Здесь он попытался уничтожить традиционную религию гуннов — поклонение золотым и электровым идолам, — но был убит заговорщиками, возглавляемыми гуннскими жрецами. Византийский отряд был уничтожен, несколько боспорских городов разрушены. В ответ Юстиниан организовал экспедицию на Воспор, гунны были изгнаны, а город Боспор (бывший Пантикапей) вошел в состав Византийской империи.
По словам Прокопия, в 548 году н. э. к Юстиниану прибыло посольство готов-трапезитов. Готы жили в постоянном страхе перед гуннами и видели в Византии своего союзника. Поэтому, оставшись наедине с императором, послы рассказали ему «насколько Римской империи будет полезно, если соседние с ней варвары будут находиться в вечных распрях друг с другом». Возможно, Прокопий умышленно приписал эти слова готам, чтобы объяснить читателю, чем была вызвана политика Юстиниана, направленная на разжигание розни между варварами. Юстиниан был мастером политической интриги, и ему удавалось периодически ссорить соседей империи между собой. Именно в эпоху этого императора гунны перестали представлять угрозу для Нового Рима. В 70-х годах VI века н. э. в Восточноевропейских степях появляется новое могущественное объединение кочевников — Восточно-тюркский каганат. В его состав вошли и бывшие владения гуннов в Северном Причерноморье. Вероятно, остатки гуннских племен смешались с тюрками.
